В каждом слове есть определенный изначальный смысл. Каким же образом передается знание, философия с помощью слов в пределах нашего повседневного опыта?
Например, слово «самолет» относится не только к крылатым машинам, в которых мы летаем. Оно относится и к тем, которых я не видел, от простых винтокрылых машин до сверхзвуковых [159] перехватчиков. Любой человек, знакомый с современной цивилизацией, сразу понимает, о чем идет речь, когда слышит слово «самолет» и может отнести это слово к любому знакомому предмету. В то же время на личном опыте человек знаком лишь с небольшой частью всех известных самолетов. Когда мы слышим слово «самолет» у нас возникает в уме одна общая идея, и мы понимаем, о чем идет речь. Почему слово, которое является всего лишь набором определенных звуков или знаков на листке бумаги, вызывает в нашем сознании идею самолета? И что такое идея?
Ясно, что эта идея не исходит из нашего повседневного опыта и не стоит на определенной полке в глубине нашего ума, если мы говорим об идее. Мне требуется каждый раз, когда я слышу слово «самолет», сверяться с каким-то мысленным словарем, я знаю, что такое самолет, без всяких умственных усилий. Смысл превосходит время и пространство, и даже дуализм истинного и ложного. «Самолет в небе» означает одно и то же для миллионов людей, они мгновенно понимают, о чем идет речь, даже если это относится к воображаемому полету, или даже если говорящий лжет.
Точно так же мы знаем, что такое «форма», «звук», «воздух», не зная почему. Мы знаем, что такое «я», не зная, почему мы это знаем. Осознание слов «я», «форма», не связано с нашим ограниченным опытом знакомства с определенными материальными формами и телами и не связано также с определенными идеями, хранящимися в нашем сознании.
Например, ни один человек не думает о себе как об автомобиле, если, конечно, он не сумасшедший. Тем не менее, если на шоссе какая-то машина ударяет мою, я могу воскликнуть: «Вы меня ударили!» А кто-то услышавший меня, сразу же понимает, что я имею в виду, несмотря на то, что идея «я» и «машина» совершенно различны. Восклицание «Вы меня ударили!» превосходит как опыт (поскольку меня не воспринимают как машину), так и идею (поскольку я не воображаю себя машиной), но тем не менее передает смысл.
«Язык сам по себе является колесницей мысли», — писал Витгенштейн. Но чей смысл или мысль передает язык, Витгенштейн предполагал, что мысль человечества, поскольку язык — это просто игра, в которую играют люди.
[160]
Но мы думаем, существует изначальный смысл творения, выходящий за пределы нашего опыта. Этот изначальный смысл, идея, энергия пронизывает весь эфир, активизирует его в глубине сердца каждого живого существа, порождая в уме миллионы имен и форм, в том числе слово «самолет» и образ крылатой машины. А люди, возбужденные материальным образом самолета, возникшим в их сознании, с помощью теории и практики преобразуют эти тонкие материальные имя и форму в грубые самолеты, которые мы видим сегодня.
Таким образом, изначальная идея, смысл заложенный в трансцендентном звуке (шабда) проникает через наше сердце в ум и чувства и окрашивается или искажается в нашем уме и материальном сознании, приобретает ту форму, которую мы наблюдаем вокруг нас, создавая различные философии, идеи, измы, поступки, действия в зависимости от наших желаний. Но наталкиваются опять же на непреодолимый барьер, который причиняет нам страдания, как физические, так и психологические и разрушает любую философию или идею материального мира — это время. Великий разрушитель миров.
Проходит время и все созданные философии, идеи и весь проявленный мир разрушается и исчезает, подобно дыму от сигарет, и остается только изначальный смысл, идея и желание изначального Творца, а иначе как объяснить смысл происходящего?
Добавить комментарий