Последние годы XIX и начало ХХ века — время значительного внимания в русском образованном обществе к философии и личности Спинозы. Его труды многократно переводили и издавали, его судьбу и творчество широко обсуждали. В тот период в России образовались три потока информации о биографии и наследии этого мыслителя, определившие соответственно три уровня развития его популярности.
Первый, наиболее высокий уровень интереса к Спинозе в русском обществе был задан распространением переводов его философских сочинений. Самый ранний русский текст «Этики» (переве- [226]
ден в 1865 году) был запрещен цензурой. В 1886 году Владимир Модестов, профессор Санкт-Петербургского университета опубликовал новый перевод, переиздававшийся четыре раза (последний — в 1904 г.). Пятью годами позже, в 1892 г., вышел перевод Николая Иванцова, публиковавшийся затем в 1911, а затем в 1932 гг. «Tractatus de emendatiae intellectus» впервые был переведен на русский язык в 1893 году Г. Полинковским, а в 1914 г. заново — В. Половцевой. В 1906 году в Казани был опубликован, сделанный Михаилом Лопаткиным перевод «Tractatus Theologico-Politicus».
Второй уровень популярности характеризовался изданием иностранных исследований о философии Спинозы в русских переводах. Особое значение в распространении сведений о его воззрениях сыграл вышедший в свет в России второй том «Истории новой философии» Куно Фишера.(«Спиноза, его жизнь, сочинения и учение». СПб., 1906).
Третий уровень популярности определялся невероятным спросом на информацию о жизни Спинозы. За последние пятнадцать лет XIX века в России было опубликовано, по меньшей мере, восемь, более или менее художественных, биографий Спинозы. Некоторые книжки представляли собой переводы с немецкого языка (Auerbach), но большинство из них было написано русскими авторами (Я. Ромбро — 1880, Корш — 1881, А. Волынский — 1885, Паперна — 1895, Ковнер — 1897).
В отечественной литературе имеется немало статей и книг, посвященных философии Спинозы. Но нигде мы не нашли ответа на вопрос, почему именно в конце XIX и начале ХХ века жизнь Спинозы и его философская система стали объектами столь большого интереса в России. Не претендуя на полное раскрытие этой проблемы, попытаемся высказать некоторые соображения.
Прежде всего, следует иметь в виду, что 60-90-е годы XIX в. — время духовных исканий в русском обществе, когда вера и неверие, свобода совести и возможность светской морали становятся предметами широкого обсуждения. Идеи Спинозы дали своеобразный импульс для философского диспута о вере в Бога, об атеизме и пантеизме, в котором приняли участие выдающиеся русские философы.
В 1897 году в двух номерах журнала «Вопросы философии и психологии» были опубликованы в порядке дискуссии полемические статьи А.И. Введенского и В.С. Соловьева, посвященные представлению Спинозы о Боге.
[227]
А.И. Введенский в статье «Об атеизме в философии Спинозы» («Вопросы философии и психологии», 1897, кн. 2, № 37, с. 157-184) писал, что многие в России полагают, что распространение сведений о философии Спинозы «опасно в религиозном отношении». Введенский доказывал, что это мнение «нелепо до смешного». Изучение философской доктрины Спинозы, по его мнению, показало, что любой человек не может обойтись без веры в Бога, даже если принятая им философия благоприятствует тому, чтобы отвлечь его от этой веры. Профессор писал, что хотя в философии Спинозы есть атеизм, но сам он «в душе не был атеистом».
Введенский считал, что с одной стороны, Спиноза испытал воздействие религиозного воспитания, а с другой — находился под влиянием Декарта, и поэтому, сохранив имя Бога, он отверг понятие Бога. Он перенес «признак бесконечности и единства в еврейском понятии Бога» на субстанцию, которая, не получив нового признака, получила новое название, поэтому современники, понимавшие абсурдность такого образа Бога, и упрекали Спинозу в лицемерии. Введенский настаивал на том, что Спиноза не был пантеистом вообще, а был лишь пантеистом в том смысле, в каком и материализм является пантеистической философией. Введенский считал, что Спиноза, вступив на путь атеистического учения о мировой субстанции и сохранив название Бог для ее обозначения, обманул самого себя.
В.С. Соловьев в статье «Понятие о Боге. В защиту философии Спинозы» («Вопросы философии и психологии», 1897, кн. 2, № 38, c. 383-414) критиковал точку зрения своего оппонента. Он писал, что считает совершенно несправедливыми обвинения Спинозы в атеизме. Бог Спинозы, также как Абсолют или Брахман, сверхличен. Соловьев писал, что понятие о Боге, которое дает философия Спинозы, отвечает всем требованиям истинного богопочитания. Пантеистическое чувство общения с всеединой субстанцией, порождает религиозные учения и дает глубокую религиозную одушевленность метафизикам и поэтам, для которых Бог — не отвлеченное понятие, а данное опыта. Соловьев писал, что он сам обязан спинозизму «не только в философском, но и в религиозном отношении».
Философия Спинозы, создавшая компромисс между религией и разумом, теологией и наукой, одновременно отрицавшая и трансцендентную первую причину мира и случайность в функционировании вселенной, оказалась созвучна поискам подобного компромисса, который искала русская идеалистическая философия конца [228]
XIX века. Для материалистов, особенно марксистов, таких как Плеханов, Спиноза был атеистом. Плеханов использовал философию Спинозы в критике неокантианства и эмпириокритицизма, когда в своих статьях выступал против Бернштейна и Петцольда.
Вторая причина популярности Спинозы в конце XIX века лежит в развитии еврейского самосознания в России и в росте интереса к еврейской культуре среди русских интеллектуалов. В 1881 году известный скульптор Михаил Антокольский по просьбе барона Гинзбурга сделал статую Спинозы. В интерпретации скульптора Спиноза предстал в виде нежного романтичного и меланхоличного юноши, углубленного в свои переживания.
Однако широкая публика представляла Спинозу совсем другим: философ воспринимался не только как жертва насилия и невежества, но как мужественный человек, дерзнувший отстоять свои убеждения. Он стал персонажем стихотворений и художественных биографий, в которых описывался как герой. В общественном сознании образ Спинозы был полон аллюзии на события современности, он стал пророком свободы, борцом против давления церкви и государства и слился с образом Уриэля д'Акосты. Трагическая история этого еврейского вольнодумца, представленная в пьесе Карла Гучкова «Уриэль д'Акоста» была очень популярна в России. Пьеса стала известна благодаря переводу Павла Вейнберга, вышедшему в 1872 году в журнале «Отечественные записки». Затем в сезон 1878-1879 гг. она была поставлена в Москве в Малом театре в бенефис великой Марии Николаевны Ермоловой. В течение десяти последующих лет эта постановка шла в Малом театре с неизменным аншлагом. В 1880 году пьеса появилась и затем успешно сохранялась на сцене Императорского Александринского театра в Санкт-Петербурге.
Исаак Бабель в рассказе «В подвале» замечательно показал, как представляли в начале ХХ века в России Спинозу. Речь в рассказе идет о мальчиках-гимназистах. Первый ученик класса, прочитав книгу о Спинозе, решил рассказать о нем товарищам. По мнению главного героя, в том, что он услышал, «не было поэзии»: «Я не выдержал и вмешался. …Я рассказал о старом Амстердаме, о сумраке гетто, о философах — гранильщиках алмазов… Смерть Спинозы, свободная одинокая его смерть, предстала в моем изображении битвой. Синедрион вынуждал умирающе- [229]
го покаяться, он — не сломился». (Бабель И. Избранное. М., 1966. С. 225)
В заключении, мы можем сказать, что идеи Спинозы занимали определенное место в философском дискурсе конца XIX — начала ХХ века в России, а читающая публика не была равнодушна и к самому образу великого голландского мыслителя, почитая его как героя и мученика.
Добавить комментарий