К психологии культуры

Хотя словосочетание «психология культуры»
совсем недавно вовлечено в научный оборот, но за ним скрываются традиции и прототипы, сформировавшиеся главным образом в конце XIX- начале ХХ вв. на стыках философии культуры, этно- и исторической психологии, философии языка и лингвистики, культурантропологии и психоанализа, а также под воздействием дисциплин исторического, социологического и культурологического циклов. Утверждать, что психология культуры в качестве специализированной дисциплины уже приобрела права гражданства в сообществе научных знаний было бы преждевременно. Но неотчетливость ее предметных границ, понятийная новизна, искомость и «неоформленность»
изучаемых в ней явлений, свойств, отношений, эффектов и процессов не могут служить основанием для пренебрежительного отношения к психологическим размышлением о культуре. Скорее, предметная расплывчатость психологии культуры является поводом более пристального и активного внимания к обсуждению тех понятийных признаков, которые подпадают, так сказать, под ее юрисдикцию. Уточнение представления о психологии культуры в статусе культурологической дисциплины сопряжено с обсуждением новых способов, средств, форм, приемов анализа, отличных от традиционных.
В зависимости от каких основополагающих понятий оказывается психология культуры, каков характер ее целей, задач и методов, в чем заключаются ее дисциплинарные особенности с учетом места и роли, которую она выполняет в общем составе культурологического знания. Эти и смежные с ними вопросы в самом первом приближении задают пределы наших рассуждений на темы психологии культуры. Если сослаться на опыт современных разработок, прямо или косвенно тематизирующих психологию культуры, то можно назвать ключевые понятия, которые с большей или меньшей степенью позволяют приблизиться к раскрытию ее предметных особенностей. К их числу обычно относят психологические значения культуры (с учетом исторических, регионально-национальных и многих других особенностей), понятия личности, сознания, бессознательного, самосознания, эмоций, памяти, воли и т.п., а также — вопросы соотношения психологии культуры с исторической, социальной и общей психологией, с дисциплинами антропологического цикла (культурантропологии, социальной и философской антропологии и др.), ряда других смежных понятий (например, понятий языка, речи, общения, диалога, игры и др.). Конечно, осознавая всю сложность, трудоемкость, объемность и искомость культурпсихологической темы и относящихся к ней основных понятий, я попытаюсь лишь сделать очень сжатое введение в эту тему.
Традиционный взгляд на культуру, как правило, опирался на понятийные ресурсы ассоциативно-эмпирической психологии. Исследования культуры не смогли избежать всепроникающего воздействия её идей и методов, которому подверглись к концу XIX века практически все сферы человеческих знаний. Феномен, известный под названием психологизма, поразил даже математику, логику, физику, другие естественные науки, не говоря уж о философии, социальных, исторических и, вообще, о гуманитарных знаниях. Лишь в начале ХХ века всеобщая «вакцинация»
наук, выразившейся в критике психологизма, приостановила эпидемию психологизации знаний. В частности, у исследователей культуры удалось сформировать устойчивую антипсихологистическую установку. Методологическая несостоятельность психологизма, означавшего применительно к изучению культуры редукцию ее особенностей к значениям психологических терминов, становится притчей во языцех. Но, как это часто бывает, в пылу критических атак на психологизм познавательное значение психологии было нивелировано. Сторонники антипсихологизма не заметили, в частности, как «утопили»
в своей критике продуктивную идею о роли психологии в познании культуры. Столь удручающее положение дел не могли не осознать даже самые яростные критики психологизма (например, Э.Гуссерль). На протяжении целого ряда лет попытки прояснить психологическую обусловленность и психические свойства культуры встречались в штыки критиками психологизма. И все же оказалось, что последовательный антипсихологизм, как философско-методологическая позиция в культурологии, обречен, ибо он с неизбежностью превращается в «безжизненный»
взгляд на культуру — культуру без души. В самом деле природу культуры трудно понять, если орган ее творения — человеческая душа — ампутирован. Сегодня уже ясно, что тезис о психологизации познания культуры, — утверждение, нелепее которого трудно было что-либо предположить.
Конечно, психологический взгляд на культуру зависит от того, как мы ее понимаем. Если культура — это творчество, опыт бытия и жизнедеятельности людей во всем разнообразии своих конкретных значений, то она укоренена в человеческих отношениях, в их психологии с присущими им индивидуально-личностными возможностями. Психология связывает культуру с творчеством и жизнью людей. Культура — это все, что создано человеком. Природа остается естественным условием обитания человека, тогда как культура составляет искусственное, созданное им самим условие собственного бытия. Cultura отличается от Natura, как искусственное от естественного. Культура оказывается той реальностью, которая опосредствует отношения человека с природой. Культура отличает образ жизни человека от образа жизни любых других живых существ. Сама культуротворческая роль человеческой психики находится под постоянным воздействием культуры. Поэтому вряд ли можно серьезно отрицать связи психики и культуры. Само собой разумеется, что это вовсе не означает сведение особенностей культуры к психологическим понятиям. Просто понятия и принципы психологии приобретают значение предельных оснований культуры, оживляя, обогащая и разнообразя ее смысловые выражения.
Психологическая тематизация культуры состоит в наделении ее значений жизненными качествами человеческой души. Здесь скорее подразумевается воссоздание психологического образа культуры и легитимности ее психологических достоинств. Риск «упорядочить и идентифицировать»
культуру с точки зрения психологии велик. Частично он оправдывается имеющимся опытом психологического анализа таких феноменов культуры, как искусство, религия, наука, политика и др., давно зарекомендовавшим себя своей исследовательской продуктивностью, а также опытом этнической и исторической психологии. Поэтому правомерность психологического взгляда на культуру обоснована не менее и не более, нежели чем, например, правомерность психологического взгляда на историю или общество. А опыт исторической и социальной психологии подтверждает, что различительные ресурсы и когнитивная чувствительность психологической гипотезы в познании культуры обладают большими возможностями.
Психические свойства обнаруживаются в любых сферах культуротворчества. К какому бы аспекту культуры (историческому, социальному, религиозному, художественному, аксиологическому и т.п.) ни обратиться, прямо или косвенно соприкасаешься с их психологическими истоками. Психологическая систематизация культуры отличается высокой специфичностью, при которой задача развести отдельные дисциплинарные аспекты встречает серьезные затруднения и становится, порой, просто неразрешима. Если отвлечься от конкретных психологических значений культуры, то психология рассматривает опыт человека в качестве опыта его культуры. Психологический взгляд на культуру не означает утрату предметно-понятийных особенностей ее разнообразных явлений и форм. Опыт психологического изучения культуры последних лет обогатился новыми идеями, содержащими в себе междисциплинарные возможности. Таковы, например, структурные и гештальт-модели культуры, функциональные модели культуры прагматического и бихевиористского толка, системные и когнитивные принципы психологии культуры, понятийно-психологический каркас феноменологического, антропологического, герменевтического, и экзистенциального языков культуры, а также психоаналитические, психосемиотические, психосемантические и другие дисциплинарные версии культуры1. Любая из названных психологических моделей и дисциплинарных версий культуры, а также психологические основания современных философских языков культуры существенным образом отличается от традиционных психологии культуры с характерными для нее ассоциативно-эмпирическими особенностями.
Разговор о психологии культуры с необходимостью предполагает уточнение понятия «культурная психология» 2. Как человеческая психика способна порождать явления культуры, так культура благотворно сказывается на формировании и развитии психики. Идея взаимообусловленности психических и культурных механизмов бытия и жизни человека считается сегодня одной из самых продуктивных в методологии культурологических знаний. Подтверждением этому служат аргументы культурно-исторической концепции психологии Л.С.Выготского и ее новейшие интерпретации. Если культурная психология — это дисциплина, изучающая роль культуры в психической жизни человека, то психология культуры, напротив, — дисциплина, изучающая психологические особенности культуры. Дисциплинарные различия психологии культуры и культурной психологии нельзя не заметить. Можно, например, говорить о психологической «нагруженности»
явлений культуры, отдельных культур и культуры в целом, ибо все они «нагружаются»
психическими качествами не только своего «изготовителя»
и «носителя»,
но и «рассчитываются»
на психологию своего потребителя — зрителя, воспринимающего культуру. Я имею в виду восприятие культур других исторических эпох нашими современниками, восприятие культур Востока людьми западной культуры (и наоборот, восприятие культур Запада восточными народами), восприятие каких-то конкретных памятников и явлений культуры, восприятие текстов, художественных произведений и т.п.

Столь же оправданы рассуждения о культурно-исторических свойствах человеческой психики. В них элементы психологии культуры тесно переплетаются с понятиями исторической и этнической психологии. В свою очередь, эволюционно-историческое измерение бытия человека раскрывает культуротворческую роль его психики. Фило- и онтогенетические значения культуры выражают ее связи с психикой и телом человека. Будучи понятием «надбиологическим»,
культура глубоко укоренена в недрах антропосоциогенеза и тесно связана с телесным опытом человека. Психоантропологический подход к культуре позволяет понять ее место и роль в жизни человека3. Процессы культурной дифференциации (также, как, впрочем, и процессы культурной интеграции) человеческой жизни бесконечно разнообразны. Значения культуры в целом и значения каждой культуры в отдельности имеют свои языки и дискурсы, в терминах которых выражает себя человек и любые человеческие сообщества. Именно в дискурсах собственных культур люди могут осознавать себя и воспринимать других, ощущать себя личностями, быть свободными.

Опыт культуротворчества составляет предмет психологии культуры. В этом опыте взаимосвязаны трансцендентальные (всеобщие и необходимые) и индивидуально-эмпирические условия существования культуры. Трансцендентальность опыта культуротворчества воплощается в разнообразии дискурсов, выражающих историческую преемственность культур и синхронные межкультурные связи. Индивидуальность и личностность культуротворческого опыта указывают на его психологические предпосылки. Культуры отдельных эпох и народов — в значительной мере обусловлены психологической специфичностью этих исторических эпох и народов. «Застывшие»
в культурах черты есть результат различий в опыте жизни и поведении отдельных людей, сообществ, живших в определенные эпохи. Разнообразие дискурсивного опыта людей подтверждается не только их исторической и социальной ограниченностью, но и предметными особенностями психологии отдельных феноменов культуры (психологии религии, психологии науки, психологии искусства, психологии политики и т.п.).

Стремясь унифицировать представления о культурах, исследователи очень часто прибегают ко всякого рода шаблонам, например, к унифицированной модели культурной эволюции Западного мира, и сообразуют с ней развитие других культур. Просчеты подобных культурологических схем очевидны, ибо в них нивелируются исторические, региональные и т.п. особенности всего остального мира культур. Средствами исторических наук удается сравнить отдельные культуры, ограниченные как рамками одной и той же эпохи, так и разнесенные по разным временам. Сравнительно-исторический взгляд на культуру открывает ее в значении всеобщего механизма накопления, хранения и передачи жизненного опыта людей. Подобный взгляд на культуры выявляет их индивидуальность, неповторимость и уникальность. С наибольшей полнотой эти качестве культуры обнаруживаются в творчестве человека, личности. Именно личностно-творческие значения культуры представляются современному человеку более понятно, наглядно, чувственно. Они глубоко коренятся в истории “бессознательных” архетипов и благодаря их “секретной” работе осуществляется трансляция и порождение культур. Значимость личного творчества в культуре трудно переоценить. Но чем дальше от нас отстоят культуры прошлых эпох, тем заметнее в них утрата личностных черт.

Личностное начало в психологии культуры проявляется в том, что каждый индивидуум имеет собственные убеждения и желания, интересы и устремления, что для каждого из нас одни вещи значат больше или меньше, чем другие. Понятие личности принадлежит к тем психологическим универсалиям, которые служат основанием для сравнения различных культур как в пространственном (например, западные и восточные культуры), так и в историко-временном аспектах Универсалии, подобные понятию личности, позволяют усматривать в разнообразии культур их духовное, психологическое единство. С личностью связывают сосредоточение когнитивных, мотивационных, эмоциональных, волевых, мнемических и других индивидуальных черт в культурах. Таковы, например, расхождения между пониманием личности в восточной (например, японской) и западной культурах. В японской культуре делается гораздо меньший упор на уникальность и автономность личности. Интенция понятия личности обращена вовне, на другого, на группу лиц, на общество. Тогда как западноевропейская специфика предполагает направленность личность вовнутрь — сосредоточенность на внутреннем мире человека. Всякое “Я” в японской культуре ничего не значит вне обязанностей перед обществом. Я определяется только во взаимодействии с другими людьми, Взаимоотношения с людьми определяют тебя и дают возможность определить других.

Зависимость культуры от воспринимающей личности составляет ее важнейшее психологическое качество. Каждое индивидуально-личностное восприятие культуры (или какого-то явления культуры) создает свой собственный дискурс о ней (о нем). В таком дискурсе культура конструируется как бы заново — реконструируется ее история, переструктурируются ее традиции, обнаруживаются новые черты. Именно с подобными «перцептивными»
дискурсами культуры имеет дело психология культуры. В них можно ввести фрагменты других культурных дискурсов, формируя многомерный дискурс культуры. При этом под восприятием подразумевается психическая деятельность человека, на основе которой интегрируются акты сознания, бессознательного и речи. Восприятие какого-либо явления культуры или какой-то культуры включает элементы познания, оценки, волевых усилий, памяти, неосознаваемые и бессознательные действия. Восприятие сопровождается актами и состояниями сомнений, убежденности, страха, восхищения, радости и многими другими психологическими универсалиями.

Соотношение психологии и культуры конкретизируется в соизмеримых с ними понятиях человека, опыта, психики, языка, творчества, сознания, ценности, эмоций, воли, памяти, игры, диалога и т.п.4 Будучи всеобщим и необходимым способом бытия человека, психика пронизывает и регулирует всю его повседневную жизнедеятельность, любые отношения общения и познания. Различение психологических дискурсов культуры проистекает из разных «региональных источников»
человеческой психики. Речь идет о таких известных различиях психической организации, как структуры сознания, бессознательная психика и психосоматические структуры с характерными для каждой формы языковыми (речевыми, знаковыми, символическими) значениями. Кроме того, весьма заметно социально-психологическое влияние коммуникативных (интерсубъективных) способов организации сознания, бессознательного и психосомы. В психологических дискурсах культуры, определяемых особенностями структур сознания, можно расставлять акценты в зависимости от того, имеем ли мы дело с когнитивными структурами (например, перцепция, мышление или воображение), эмоционально-ценностными структурами (например, акты переживаний), волевыми структур (например, принятие решений) или структурами памяти с присущими им значениями прошлого опыта и традиции. Тот факт, что в психологических характеристиках культуры (отдельных культур или отдельных явлений культуры) может доминировать когнитивный, эмоциональный (ценностный), волевой или мнемический дискурс, вовсе не исключает их взаимосвязи. Сошлюсь на примеры когнитивного дискурса в психологических моделях культуры Л.Леви-Брюля (психология первобытного мышления и первобытной культуры), эмоционального дискурса в философии культуры В.Дильтея (проблема переживания как оценки и переоценки ценностей культуры), волевого дискурса в концепции культуры Ф.Ницше (конструктивные и деконструктивные значения воли в апполонийском и дионисийском началах культуры соответственно), мнемического дискурса в культурологических рассуждения М.М.Бахтина и А.Я.Гуревича (понятие хронотопа культуры).

Все явления культуры, как правило, порождены человеком при непременной конструктивной роли сознания. Но большая часть того, что воспринимается нами в культуре находится за порогом осознания, в области подсознательных, неосознаваемых и бессознательных актов психики. Главное достоинство языков психологии культуры заключается в том, что их ресурсы не ограничены рациональным строем этнических или национальных языков, а выражают многие телесно-психические и психические акты жизни, общения и познания в терминах соответствующих им свойств. Культуротворческая работа протекает в формах личностных и коллективных значениях бессознательного. Научное открытие, художественное произведение или религиозная вера в значительной степени обусловлены психическими ресурсами бессознательного (интуитивных операций, переживаний, усилий, воспоминаний). Психоаналитические принципа анализа культуры, сформулированные З.Фрейдом, положили начало построению новых моделей психологии культуры. Идея бессознательного превратилась в одну из психологических универсалий, на которой строится понимание культуры. Сегодня вряд ли у кого-то возникнут сомнения в том, что необходимая полнота понимания культуры возможна сегодня только при учете той универсальной роли, которая отводится нынче идее бессознательного.

Человеческая душа в ее сознательных, бессознательных и телесных измерениях, определяющих координаты места творения культуры, настолько труднодоступна, что, порой, сложно отделить психологические корни культуры от «кроны»
самих явлений культуры. Вопрос о происхождении культуры с необходимостью предполагает обращение к ее психосоматическим истокам. С антропогенетической точки зрения культура продуцируется психосоматическими константами в то же время она сама оказывает на них непосредственное влияние. Так, по-видимому, роль психосоматических структур органов осязания, вкуса, обоняния, слуха и зрения, кинематические возможности рук, головы, значение органов речи и знаковость тела в становлении культуры трудно переоценить. Во всяком случае не замечать их культуротворческую роль нельзя, ибо с них начиналась культура. Помимо того, что психосоматические константы обусловили культуру в антропогенетическом смысле слова, они располагают всеми необходимыми ресурсами (энергетическими, информационными, операциональными и др.) восприятия культуры (отдельных культур, явлений культуры и т.п.).

Известно, что в культурологии особое место занимает типологический анализ культур. В качестве критериев выделения типов культуры используются социальные, исторические, психологические и более частные принципы (если речь идет об отдельных явлениях культуры. Но вряд ли можно найти такой тип культуры (в различных типологиях культуры), который бы исключал обсуждение его психологических особенностей. Так, например, по мнению, П.А.Сорокина5, современная западная культура, — преимущественно чувственная, а ее сегодняшний кризис заключается в разрушении свойственных ей идеалов и норм, в иррационализации жизни и маргинализации культуры. Психологические типы культуры могут отличаться от ее, например, исторических, социологических или политических квалификаций глобальными масштабами времени. Так, тот же П.А.Сорокин в своей психологической типологии культуры тщательно прописывает особенности «идеационального»,
«сверчувственного»
типа Средневековой культуры и «чувственного»
типа культуры Нового времени. Он подчеркивает, что переход от монархии к республике, от капитализма к коммунизму совершенно незначителен по сравнению с заменой одного фундаментального психологического типа культуры на другой. По мнению П.Сорокина, единство всякой великой культуры заключается в ее главной ценности. Бог, в частности. составлял главную ценность, на которой основывалась западноевропейская культура Средних веков. Все значения Средневековой культуры прямо или косвенно выражали этот фундаментальный религиозно-ценностный принцип. Господствующие нравы и обычаи, образ жизни и структуры сознания, архитектура и скульптура (бывшие «библией в камне»), литература, живопись, музыка, философия и наука — во всем ощущался пиетет божественных ценностей и отрицательного отношения к чувственному миру человека, его телу, богатству, радостям жизни и т.п. Психическая ткань явлений Средневековой культуры пропитана сверхчувственностью и сверхрациональностью опыта веры, мистического опыта.

Переход к Новому времени сопровождался разрушением психологических оснований идеациональной, сверхчувственной культуре Средневековья и формированием психологии новой культуры. Чувственная культура Нового времени возникает на психологии чувств как светская культура, противоположная религиозной. Чувственное отношение к миру определило ценностные приоритеты новой культуры. Реально только то, что мы видим, слышим, осязаем с помощью наших органов чувств. Сверхчувственная реальность уступила место чувственной реальности природы. Согласно П.А.Сорокину, психологические типы сверхчувственной и чувственной культур можно обнаружить в любых цивилизациях и в любых исторических периодах и обществах.

Завершая по необходимости краткое введение в область понятий о психологии культуры, выражу уверенность в то, что многие проблемы культуры поддаются обсуждению только с помощью ее дисциплинарных средств.