Город - Архитектура - Философия

Традиционно философию города принято строить через описание архитектурных стилей. Такой подход укоренился в европейской традиции, которая подразумевает, что движение архитектуры является не простой сменой строительных стилей и инженерных конструкций, но «воплощением духа», отражением мировоззрения эпохи, зримой философией своего времени. Классический философский дискурс вобрал в себя множество терминов, употребляемых ранее в чисто строительных практиках.

Философские рассуждения строятся в терминах архитектуры. Получается, что,с одной стороны, архитектура и есть философия города. С другой, термины архитектуры в качестве метафор составляют каркас классического философского дискурса. Архитектура, будучи материальной конструкцией в сфере градостроения, выступает в качестве имматериальной метафоры в сфере философии, являясь медиатором между ними.

Европа создала геометрический город борьбы со временем. Идея архитектуры была очевидно связана с триумфом эвклидовой геометрии и физики твердого тела. Архитектура утверждает классическую рациональность, воспроизводит и запечатлевает ее в камне. Она хочет стабилизировать Вселенную в канонических геометрических формах. Таким образом, архитектура обеспечивает философию терминологией: «обосновать», «сконструировать», «опираться на»… Мысль развивается подобно зданию и, если это необходимо, утверждает себя, уничтожая целые города или, как минимум, их старейшие здания, или основывает новый город, как это предполагает Декарт в рассуждении о методе.

Традиционно философия понимается как фундаментальная структура, которая подчиняет искусство, в том числе архитектуру, посредствам вертикальной иерархии. Эту субординацию можно осуществить через традиционный образ архитектуры при этом образ архитектуры упорядочивается внутри системы искусства и одновременно проникает в философские построения в качестве метафоры. Повсюду архитектура запутывается в своей собственной субординации.

В «Критике способности суждения» Канта возникает намеченное в Критике чистого разума понятие здания/сооружения/системы (das Gebeude): «Если такая система под общим названием метафизика однажды должна осуществиться, то критика структуры этого здания/сооружения (das Gebeude) заранее должна быть настолько глубока, чтобы достичь первого основания возможности опыта независимых принципов» 1.

Эстетическое суждение может быть установлено не иначе чем при предположении универсальности имматериального голоса, который слышится через материальные предметы искусства и обосновывает рациональность эстетического суждения. Это утверждение можно сделать только через связь вкуса и разума. Кант полагает эстетическое суждение как закон a priori для каждого, не обосновывая это предположение уже ни на каких других доводах.

«Критика» способности суждения конструируется как «мост» через «пропасть» между двумя другими критиками с их теоретической и практической областями. С этого моста можно обозревать фундамент, на котором должна основываться метафизика. Этот конструкт лежит в основе Критики способности суждения: принятие рабочего плана для закладывания основ метафизики. Это только структура, которая подобно каркасу предшествует постройке здания. Однако, в системе Канта возникают сложности при отделении искусства от внутренней сущности философии, ибо именно тут дискурс архитектуры переплетается с философией. Кант организует философию согласно пониманию, которое следует формулировке искусства архитектуры. Кант исследует метафору архитектуры и архитектурной техники. Философ, метафизик должен действовать как хороший архитектор, как хороший конструктор. Что же должен выполнять хороший архитектор? Прежде всего он должен позаботиться об основании, о фундаменте. Архитектор разума обрабатывает, зондирует, готовит территорию. Он ищет надежные основания, последние основания, на которых можно было бы выстроить метафизику как целое. Философия должна мыслиться как подраздел в разделе «искусства возведения этого здания» (das Gebeude):обосновывать и обосновывать себя, имея твердую почву под ногами чтобы строить. Эта архитектурная метафора разума, которая объясняет каждую следующую метафору.

Репрезентируя себя как произведение искусства архитектуры, метафизика подчиняется своему собственному анализу искусства. Архитектура должна быть допущена в построения метафизики, чтобы возвести мост над разрывом внутри метафизики. Если принять, что архитектура вступает здесь в игру из притязаний на «чертеж» и «проект», то «след», «сигнатура» божественного архитектора лежит в этой перспективе. Согласно Канту, прекрасное искусство делает возможным придание жизни мертвому телу вещей, эта сигнатура сообщает ему свой авторитет. Прекрасное искусство подражает оригинальной продукции божественного творца, его способностям создавать оригинал: искусство презентирует этот божественный проект, а не свой продукт, который является всего лишь результатом претворения божественного проекта. Прекрасное искусство должно быть одновременно запланированным и не запланированным, умышленным и эфемерным. Таким образом, в «Критике» делается знаменитая формулировка прекрасного как презентации целесообразного без презентации определенной цели. В «Критике» мир предполагается в качестве презентации проекта некого проектировщика, строителя, «божественного архитектора» 2. Только посредством этой вращающейся вокруг «божественного проекта» аргументации становится возможной традиционная философия как архитектура и описание философии как архитектуры.

Архитектура играет замечательную стратегическую роль. Она может блуждать между философией и искусством. Она замешана в самом способе перевода. Метафора циркулирует между обеими системами, внутри обеих она, усложняя себя, развертывается в себе самой. Двусмысленная экономия поддерживается описанием архитектуры, которое позволяет представить искусство как подраздел философии, однако философия описывается как архитектура, то есть в понятиях последней, что подчиняет ее архитектуре. Однако, архитектура подчиняет себе философию и искусство только тогда, когда она используется как метафора, и, тем самым, поддерживает четкое различие между материальным и нематериальным пространством.

Метафизика производит архитектоническую картину мира в качестве парадигмы опорного фундамента для того, чтобы скрыть нехватку доводов и обосновывающих ее положений. Философия репрезентируется как архитектура, переводится в архитектуру и продуцирует себя в этом переводе. Границы философии устанавливаются метафизическим статусом архитектуры. И Кант и Декарт выстраивают свои философские системы в вертикальной, установленной архитектонической картиной, иерархии положений и обоснований.

Использование философией дискурса архитектуры задает определенную систему представлений. Так различие между внутренним и внешним не предшествует введению в философию терминологии архитектуры, а является продуктом этого дискурса.

Архитектонический дискурс переходит в философию XX века. Занятие Л. Виттгештейна, М. Хайдеггера проектированием и строительством кажутся здесь не случайным, быть может во многом эти занятия определили форму и содержание их текстов.

В статье «Вещь», озаглавливающей работу «Основные вопросы метафизики», Хайдеггер указывает на «выставленность внутренней конструкции чистого разума», которая является его «чертежом». Сущностный аспект архитектоники разума — проект, который представляется в качестве сущностной структуры чистого разума. Хайдеггер перенимает эту архитектоническую риторику от Канта. Несмотря на попытку деструкции метафизической картины мира, он продолжает описывать его в архитектонических понятиях. Хайдеггер говорит о «деструкции» и о «критическом демонтаже». Этот концепт был введен им в известной работе «Бытие и время» (1927), но яснее он формулирует его «Марбургских лекциях» (1928). Впрочем, Хайдеггер заботиться не столько о том, чтобы объяснять и быть понятым, сколько о точности самопроговаривания.

«Прочность фундаментальных понятий философии, составляющих философскую традицию и по сей день очень сильна, потому что влияние традиции едва ли можно переоценить. Кроме того получается так, что все философские рассуждения, даже самые радикальные, не в состоянии преодолеть этот фундамент 3.

За «деструкцией» прежней традиции не следует никакой новой конструкции, так как сама деструкция принадлежит к конструкции. Традиция содержит в себе следы многократно перестроенной оригинальной конструкции, которая может быть разгадана лишь в забвении, на которое обречена судьба бытия. Поэтому философия есть ничто в качестве некой постоянно обновляемой и переписываемой философии истории. «Философию можно характеризовать из- и внутри исторического воспоминания; это воспоминание, однако, есть только то, что оно есть, есть только в мгновение самопонимания, в свободном, продуктивном схватывании задач, которые таит в себе философия. Историческое воспоминание и мгновенное осмысление являются не двумя разными путями, а сущностными частями единого пути к идее философии. Назначение этой идеи осуществляется так, что мы даже можем полностью осознать так называемое современное понимание философии, для того чтобы после вопрошать историю философии о том, что уже было помыслено и о чем уже догадывались раньше; однако еще существует адекватный метод для извлечения философии из истории… и уверившись в ней как в мнимой действительности, которая только в этом качестве может иметь хоть какое-то продолжение и назначение для современных людей… Нет никакого исторического предназначения понятия философии» 4. Первоначальная конструкция укрыта не просто за фальшивыми структурами традиции, она многообразно встроена в эти структуры и может обозначаться только тематически, когда традицию анализируют в выработанных ею же самой понятиях, тем самым обращая ее на себя и замыкая в ее же собственных границах: «Деструкция имеет так же мало негативного смысла встряхивания традиции. Она должна развернуть ее к ее позитивным возможностям» 5.

Начавшаяся с Платона философская традиция, согласно Хайдеггеру, забыла свою первоначальную задачу вопрошания о бытии. Институция потеряла контакт с главным условием возможности бытия вещей. Она идентифицировала их с объектами, при этом она понимала самое себя и эти предметы как здание, которое вырастает из некого фундамента, а проекцию своего собственного образа на объекты как обнаружение сущностных условий возможности бытия этих объектов. Метафизика есть конструкция, в действительности маскирующая первоначала философии, которые она яко бы обнаруживает. Если аутентичное мышление одновременно есть аутентичное построение рассуждений, то философская традиция представляет и неуместное построение рассуждений и неуместное мышление этого построения. Это новое мышление не отказывается от классического здания философии в пользу техники построения рассуждений, а идентифицирует смысл с построением рассуждений, построением, которое классическая философия пытается скрыть. Новое мышление, о котором говорит Хайдеггер исследует классическое здание философии по следам, которые стирают себя.

Хайдеггер говорит, что нужно не просто перестраивать традиционное здание философии, которое вновь обретет силу костной конструкции, даже если прежняя традиция будет ликвидирована. Напротив, нужно выяснять недостатки структуры здания, которое возвела традиция. Когда Хайдеггер вопрошает об условиях основания здания классической философии, он говорит о том, что «основания» могут скрывать «безосновность» метафизики. Очевидно, ясная и однозначная картина здания, возвышающегося на фундаменте «последних оснований бытия», служит метафизике прикрытием ее безосновности. Защиту и прикрытие философия ищет у архитектуры.

Хайдеггер развивает свои рассуждения исходя из соображения, что «основание может быть скрытой безосновностью, а все принципиальные положения могут лишены причин своего существования и обоснований». Это он показывает в своих «Фрайбургских семинарах» и работе «Положение основания» / “Satz von Grund” (1955–1956). Здесь он определяет самоорганизацию современной философии. Возникновение архитектонической картины в философии, как он замечает во многих своих ранних работах, находилось в зависимости от появления этого положения. Последний сам по себе является архитектоническим, даже более чем. Сами принципы и первоначала философии всегда уже оказываются архитектоничны. Впрочем, уже Декарт и Лейбниц эксплицитно высказывали это положение, и оно находится в русле философской традиции, начиная с периода классической древнегреческой философии.

Каждый принцип — структурный. Так организуется высказывание о статусе оснований, которые должны быть стабилизирующими для мышления. Принцип здания классической философии, согласно Хайдеггеру, состоит не в выборе основных положений, а в поисках принципа стабилизации, причем, уже сами поиски легитимируют «неколебимое основание», на котором можно возводить надежную конструкцию. Однако сам принцип стабилизации, согласно которому конструировалась традиция, почему-то вовсе не являлся предметом исследования. Напротив, речь всегда шла лишь о навыке строить рассуждения, который пускается в ход где бы то ни было. Сам базис мышления не продумывается.

«Положение основания всегда является основным положением всех основных положений» 6. В поисках основания этого принципа основных положений Хайдеггер исследует то, каким способом они выражаются. Все типичные аргументы для объяснения этого принципа оказываются выстроены на порочном круге. Фундаментальный принцип фундамента безосновен. Здание философии выстроено над пропастью. И, кажется, простоит настолько долго, насколько сможет скрывать отсутствие оснований.

Согласно хайдеггеровскому переводу, философия «безосновна»: с тех пор как понятие, которое организовало мышление в Античной Греции было переведено в язык метафизики, исказился его первоначальный смысл, который стали понимать как презентацию. «Этот искаженный перевод основывается на фальсификации, которая возникла при переводе греческой философии на латынь. Латинским переводом было искажено уже первоначальное содержание греческого слова фюзис, что разрушило собственную философскую силу именования греческого слова. Это касается не только латинского перевода, но всех других переводов греческого языка философии в романские языки. Процесс этого перевода греческого языка в романские не только произволен и дисгармоничен, но еще и является первым шагом на пути отпадения и отчуждения от первоначальной сущности греческой философии. Нужно помнить, что уже внутри греческой философии началось сокращение слов, без понимания их первоначальных значений, которые тотчас исчезли из содержания греческой философии» 7.

В результате этих искажающих многочисленных переводов был потерян первоначальный смысл, «логос». Кризис Модерна, «безосновность», порождающая насилие эпохи технологий возникли из-за философского определения основания и фундамента философии как опоры для структуры, которая могла бы дополняться «репрезентацией». «Совершенствование техники есть только эхо притязаний на совершенство, то есть на полноту оснований…Современная техника осуществляет всемогущее совершенство. Совершенство, которое покоится на исчислимости сущности предметов. Такая исчислимость предполагает неограниченную значимость principium rationis. Так определяется повсеместное распространение и сила тезиса о сущности современной технической эпохи» 8. Кризис репрезентации возник из попытки удалить репрезентацию для того, чтобы свободно полагать презентацию основания, на которое можно опереться. Мы теряем основания, когда начинаем мыслить их как надежную опору.

Таким образом, Хайдеггер подрывает самосознание философии как конструкции с надежными основаниями. Тем самым он изменил и смысл структуры, которая описывает философию. Хотя он унаследовал традиционное понимание бытия как «стояния», это «стояние» не опирается более на надежный фундамент, а балансирует в безосновности над пропастью.

Архитекура имеет двойную функцию. В одном случае она является собой, в другом становится моделью для построений философии. Однако, при этом архитектура не довольствуется ролью средства описания философии. Если архитектура понимается метафорически, в «переносном смысле», она начинает функционировать как парадигма; Она начинает обеспечивать философию определенной традицией, задавать философии круг проблем, методов и их решений, ведущий свое происхождение из строительных практик. Архитектурная парадигма является матрицей, задающей способы видения универсума как миро-здания. Для философии целый мир различий находится между собственно архитектурой и ее образом, проецируемым на то, что архитектурой не является. Здесь возникают тысячи вопросов: Что может принимать на себя образ архитектуры и с какими последствиями для своего развития? Как изменяется сам образ архитектуры в своей экспансии на мир? Как в результате этого он может восставать против самого себя и против развития строительных практик? Как борется архитектура против архитектуры-фантома, архитектуры-аллегории?

В конце концов оказывается, что архитектуру невозможно отделить от ее образа даже средствами всемогущей философии, и именно потому что некогда философия приняла на себя образ архитектуры и стремилась достичь ее подобия. Так возникает фундаментальная амбивалентность философии относительно архитектуры, без которой философия не может работать. С одной стороны философия претендует на то, чтобы объяснять архитектуру и историю архитектуры как любое другое явление, с другой стороны оказывается, что философия свои рассуждения о различных явлениях строит в дискурсе архитектуры, полагая ее как некую идеальную конструкцию. Один и тот же дискурс используется различными дисциплинами, одна из которых претендует на то, чтобы описывать вторую в ряду многих прочих, но при этом получается так, что вторая описывает первую: архитектура дает философии свою терминологию, не наоборот.

Мы проследили как осуществлялась экспансия архитектурной картины мира, мы проследили как Хайдеггер пытается деструктурировать «здание» метафизики, которая репрезентирует себя как произведение искусства архитектуры. Поскольку при этом Хайдеггер не отказывается от дискурса архитектуры, то ломаться и трансформироваться начинает сам дискурс, которым пользуется не только метафизика, но и сама архитектура как строительная практика, как способ организации городского пространства. Какие последствия имела деструкция дискурса архитектуры, произведенная философией XX века для градостроения, можно увидеть, взглянув на мегаполис XX века.
Продолжением данного текста является статья «Искусство пространства»

Литература

1. Heidegger M. Die Grundprobleme der Phänomenologie, Gesamtausgabe, II. Abteilung, Band 24. Frankfurt am Main. 1975
   
2. Heidegger M. Metaphysische Anfangsgründe der Logik im Ausgang von Leibniz, Gesamtausgabe, II. Abteilung, Band 26. Frankfurt am Main. 1978
   
3. Heidegger M. Sein und Zeit, 15. Auflage. Tübingen. 1979
   
4. HHeidegger M. Der Satz vom Grund, 7. Auflage. Pfullingen. 1992
   
5. Heidegger M. Einführung in die Metaphysik, 5. Auflage. Tübingen 1987
   
6. Heidegger M. Was heißt Denken?, 4. Auflage. Tübingen. 1984
   
7. Heidegger M. Пролегомены к истории понятия времени. Томск 1998