Смерть, бессмертие, долголетие: цивилизационный аспект

Значительное возрастание интереса к теме смерти в философии и науке, проявившееся на Западе как тенденция «морбидизации» философии, характеризуются повышенным вниманием к многообразным аспектам проблемы смерти (Р. Штайндл, 1980).

Появление данной тенденции связывают с кризисом и распадом религиозной метафизики, обладающей монополией на данную тему. Выдвижение темы смерти на первый план, оцениваемое как преобладание «морбидного» интереса к мертвым означают с точки зрения марксистских критиков безразличие к живым в пользу мертвых, оно оценивается как декадентское неуважение к жизни, как «гуманизм без человека», как замена решения проблем живых людей интересом к мертвым. К восьмидесятым годам основные публикации западных философов по проблеме смерти имеют историко-философский характер. Особое внимание ей уделяют экзистенциализм и психоанализ. Р. Штайндл отмечает особую роль темы смерти у католических и протестантских авторов, для которых смерть выступает как бы «тенью», сопровождающей весь ход человеческой жизни, По их мнению осознание конечности человеческой жизни приводит к осознанию проблемы ее смысла.

Значительное возрастание интереса к теме смерти в западной философии и современной науке, проявляются и в развитии танатологии (учения о смерти) как одного из разделов медицины. Однако в теоретическом поле учения о смерти находится значительно более широкий круг проблем. Проблема смерти отличается от других вечных проблем тем, что на протяжении длительного времени на многие ее аспекты существовал как бы «запрет» ее научного изучения. Вследствие этого в научном и массовом сознании остается недостаточно проясненным ряд методологических, ценностно-гуманистических, биоэтических и культурно-цивилизационных проблем. Именно данный круг проблем обострился в условиях кризиса современной цивилизации, возросшей актуальности проблемы выживания человечества.

Методологический подход к проблеме смерти как трагическому завершающему этапу человеческой жизни позволяют рассматривать категорию «смерть» в одном ряду с категориями, раскрывающими человеческую жизнь как процесс. Значительные достижения науки все более глубоко воздействуют на все этапы человеческой жизни, начиная от момента ее зарождения до значительно позднее наступающего момента смерти. Проблема огромных возможностей науки в оптимизации человеческой жизни, достижения более высокого уровня здоровья, достижения большей продолжительности жизни становится важным смысложизненным ориентиром в европейской культурной традиции.

Ценности здоровья, активного долголетия настолько возрастают, что уровень здоровья и продолжительность жизни начинают рассматривать как критерии прогресса общества. Значительный рост продолжительности жизни в индустриально развитых странах вызвал интерес к проблемам и ее предупреждения, отодвигания момента смерти и ее облегчения. Включение широкого фронта естественных, технических и общественных наук к исследованию процесса человеческой жизни позволяет раскрыть многие факторы старения и достижения активного долголетия. Стимулируемая успехами НТР и ощущением глубокой ценности долгой плодотворной жизни формируется ювенология, вставшая рядом с геронтологией, а также иммортология, исследующая возможности достижения так называемого «практического бессмертия» как отложенной на неограниченное время смерти.

Гипотеза о возможности достижения практического бессмертия (В.Ф. Купревич, И.В. Вишев) как «отложенной» на значительное время смерти, также как и ювенология, акцентирующая внимание на антистарческих процессах и недооценивающая деградационные процессы, нуждаются в биоэтической рефлексии. Речь может идти о расширении концептуального поля биоэтики за пределы темы «право на смерть», «эвтаназия» и пр. обращении к теме «цены» достижений цивилизации, которая решая одни проблемы ведет к появлению новых, часто еще более сложных, как, например, вопрос о том, какой ценой достигается долголетие, о праве на жизнь нерожденных поколений и т.д.

В рамках концепции жизненного цикла человека категория «смерть» (парная категории «жизнь») стоит в одном ряду с категориями, раскрывающими человеческую жизнь как процесс.

Изменения жизненного цикла человека в условиях индустриального общества оцениваются преимущественно позитивно т.е. как большое достижение человечества без учета, что положительное может быть чревато отрицательным. Внимание к возможным негативным следствиям столь значительных преобразований природных качеств человека вызвано сегодня тем, что человечество на рубеже веков столкнулось с новой ситуацией — угрозой экологического и антропологического кризиса. Осознание того, что невиданный ранее масштаб антропогенного воздействия на окружающую среду создал новые проблемы выживания, поставил перед мировым сообществом в практическом плане задачу адаптации к этой неравновесной ситуации (Рио-де-Жанейро, 1992). Стратегия выживания человечества все в большей мере должна учитывать различия системы ценностей в разных цивилизациях традиционных и техногенных. Это важно потому, что до последнего времени линия европейского технического прогресса с его системой ценностей представлялась магистральным путем развития. Однако именно это направление развития общества привело к ситуации экологического кризиса и обнаружило свой тупиковый характер. Это позволяет легитимизировать культурно-цивилизационное многообразие мира, и учесть его при выработке стратегии выживания современного человечества. В этом контексте представляет интерес книга Ивана Илича «Немезида медицины» 1979, содержащая радикальную критику издержек и культурных потерь в процессе «медикализации» западного общества. С его точки зрения медицина, превратив заботу о здоровье в «монополистическую религию», чьи догмы изучаются в обязательном порядке, а этические требования пронизывают различные структуры общества, мстит человеку. Она отчуждает его от естественной и свободной человеческой индивидуальности.

Особенно интересны его мысли о эволюции картины смерти в западном обществе. Рассматривая смерть как товар, он полагает, что в разных обществах господствующая картина смерти содержит опосредованное культурой представление о здоровье и как бы предвосхищает событие смерти. В конкретном обществе она свидетельствует о том, на сколько люди свободны, уверены в своих силах и поддерживают друг друга. Распространение медикализированной цивилизации метрополий ведет к импортированию «технизированной» западной картины смерти, отнюдь не нейтральной культурно, и выражающей западный этос в традиционные общества. Распространение картины смерти метрополий, он считает одним из главных факторов культурной колонизации. Формирование этого образа длилось пять веков от «танца смерти со скелетом» до смерти в палате интенсивной терапии. Этот последний достаточно молодой идеал механизированной смерти закончил по его мнению эпоху естественной смерти. История эволюции западного образа смерти — это история его медикализации и коммерциализации. Сама же медикализация предстала как новый вид несвободы «индустриального буржуазного человека».

Выработка модели «устойчивого развития» как условия выхода из глобального экологического кризиса может содержать резервы в механизмах стабильности, свойственных традиционным цивилизациям. Необходим профессиональный критический анализ картины смерти в цивилизациях, развивающихся в метафоре Семьи в обществе, развивающемся в метафоре Рынка. Они свидетельствуют о разной специфике духовного мира в разных цивилизациях.