Качественная новизна современного этапа развития человечества состоит в осознании того, что к рубежу третьего тысячелетия оно подошло к опасной черте, представляющей угрозу самому его будущему, к этапу, вызванному по мнению ряда исследователей кризисом современной индустриальной цивилизации. (Н.Н. Моисеев, 1999; А.С. Панарин, 1999; С.Г. Кара-Мурза, 2000 и др.). Будущее планеты находится в состоянии неизвестности и, во многом, [121] непредсказуемости. Развернувшийся системный кризис российского общества охватывает сферу материальной и духовной жизни людей, ставит под угрозу человеческий потенциал России. Трагическая тенденция депопуляции, начавшаяся с 1992 года, проявляется в превышении смертности над рождаемостью, заметном сокращении продолжительности жизни, резком ухудшении картины здоровья населения, всех его возрастных и демографических групп, резкого старения населения страны, негативных изменениях состояния семьи. В послании президента В.В. Путина Федеральному Собранию высказывается тревога за то, что Россия подошла к черте вымирания. Согласно прогнозам уже через 15 лет россиян может стать меньше на 22 миллиона человек, т.е. на седьмую часть населения страны. Эта демографическая ситуация по А. Тойнби относится к тем глобальным вызовам, ответы на которые разные страны и цивилизации должны вырабатывать на основе своей истории и культуры. Подобный подход требует использования новейших идей естественных и общественных наук, учета кризисных явлений современной цивилизации при выработке программ и стратегии выживания. Интенсивное вовлечение населения России в депопуляционный процесс требует глубокого изучения роли культуры, особенностей труда, семейного и духовного статуса разных этнических групп.
Необычность скачка роста смертности в постсоветском пространстве привлекла возрастающее внимание к динамическим изменениям, происходящим в этносах, населяющих Россию и в постсоветском пространстве. Рассматривая вслед за Л.Н. Гумилевым этносы как объективные образования, В.П. Казначеев (1997) считает главным в определении здоровья этноса сохранение и развитие физических, биологических, психических способностей, их передачу и совершенствование из поколения в поколение. Сравнивая происходящие в стране демографические катаклизмы с неким социальным геополитическим историческим вулканом, подобного которому на других территориях, кроме ближнего зарубежья, нет, он называет свою книгу 1997 года криком ученого. В.П. Казначеев с особой тревогой говорит о катастрофических последствиях, как для мирового сообщества, так и для судеб нашей страны вымирания русского этноса. Надежды на преодоление депопуляции в нашей стране он связывает с появлением очагов в пассионарности в определенных смешанных или несмешанных этнических регионах [122] на базе славянского этноса в Сибири, сложившимися позднее и потому на 8-9 поколений более молодых, по сравнению, с русскоязычным населением западных регионов России. Это придает, по его мнению, русскоязычному населению Сибири «особый исторический облик» и содержит исторический шанс преодоления демографического провала в стране.
Занимающийся исследованием эпидемии сверхсмертности, охватившей страну в 90-е годы, И.А. Гундаров полагает, что мы еще не знаем, по существу, причин процесса депопуляции. Симптоматично, что по уровню смертности мы значительно опередили США времен великой депрессии. В таких странах СНГ, как Киргизия, Азербайджан, Таджикистан, Узбекистан, Туркмения, в которых экономическое положение и качество медицинского обслуживания хуже, чем в РФ, анализ ситуации показывает, что плохое демографическое положение, несмотря на это имеет тенденцию к улучшению. Причину такой коллизии И.А. Гундаров видит в выборе этими странами конвергентной (смешанной) модели развития, т.е. более мягкого перехода к рыночным реформам. Страны же, избравшие либеральный путь развития: Россия, Украина, Белоруссия, Литва, Латвия, Молдавия, Эстония, Армения, Казахстан, наблюдают быстрый рост смертности. Анализ этих тенденций позволяет ему сформулировать гипотезу, объясняющую причину сверхсмертности в России не только экономическим причинами, но и сменой мировоззрения, навязыванием культурно чуждых форм духовности. Прямо связывая депопуляцию русского народа с его эмоционально-нравственным состоянием, он видит выход в разработке стратегии, учитывающей духовные ориентиры нации. Сохранение всего жизнеспособного в национальных традициях содержит важный инновационный потенциал самосохранения российского общества. Для выработки стратегии преодоления кризиса современной цивилизации все большую роль приобретает осознание многообразия представлений людей о своем собственном благе. Такой плюрализм системы ценностей представляет собой один из мощнейших факторов адаптации человека к изменяющимся условиям жизни. Программы стабилизации и модернизации развития общества требуют учета не только различий среды обитания, но социально-психологических особенностей национального характера.
[123]
Появление глобальных проблем современности, демографический кризис в России заставляют по новому переосмыслить сложившиеся философско-методологические взгляды и теоретические стереотипы на человека, его семью, здоровье, возрастные группы, его смысложизненные ориентиры. Речь идет о недовостребованности данных о эволюции природных и социокультурных сторон жизнедеятельности человека при выборе путей выхода из кризиса и о недостаточной осознанности роли социально-психологических, культурно-цивилизационных и религиозных традиций.
Именно поэтому осознание плюрализма представлений людей о своем собственном благе в цивилизационном контексте, т.е. различии ценностных ориентаций по отношению к самой человеческой жизни, смерти, здоровью, семье, отношению между поколениями, может стать одним из факторов стабилизации биодемографической ситуации в нашей стране. Ситуация выбора путей преодоления кризиса придает актуальность учету реального генетико-популяционного и этнокультурного многообразия демографических процессов в России, учета специфики национальной психологии.
В дискуссиях о природе человека она рассматривалась не только в традиционном организменном, но и в популяционном, социально-экологическом и этнокультурном аспектах, как бы в скрещении различных стилей мышления. Это позволило конкретизировать подлинную сложность многоуровневость феномена здоровья и адаптации как теоретического объекта медицины. Именно на популяционном и этнокультурном уровне вырабатываются нормативы отношений между поколениями в семье, гигиены поведения и быта, стандарты традиционной кухни, а по существу, самого образа жизни, ибо образ мыслей и выражается в образе жизни. Для решения задачи выживания нации, разных этнических популяций и возрастных групп важным резервом становится учет специфики российского менталитета, развившегося на фундаменте православия, его культурных ценностей, в условиях многонационального состава общества. Учет некоторых различий европейской и евразийской ментальности, т.е. ценностных ориентаций по отношению к семье, детству и старости, здоровью и болезни, имеет большое значение как для самоидентификации разных поколений в условиях российского [124] общества, так и для программ повышения уровня здоровья и долголетия российских граждан.
Обращение к опыту России как крупного многонационального государства, обладающего многомиллионным населением, большими природными ресурсами, общей духовной традицией, связанной с общностью исторической судьбы, и, вместе с тем, наличия многообразия систем ценностей по отношению к жизни и смерти, здоровью и здоровому образу жизни, отношениям между поколениями, может обогатить общемировой опыт выживания современной цивилизации в современных условиях экономического кризиса, а также способствовать стабилизации и преодолению наиболее негативных биодемографических тенденций в самой стране.
Добавить комментарий