Проблемы современного образования: феноменология и технология творчества

[256]

В социальной практике норма рациональной деятельности предполагает потенциальную способность к продуктивному мышлению. Это условие, однако, явно не определяет формирование учебно-методического комплекса в подготовке специалиста. Ориентация образовательных программ на продуктивное мышление не поддерживается, а скорее противоречит социально-прагматической установке. Задачи образования диктуются требованием социальной адаптации выпускника, поэтому очевиден приоритет практических курсов, призванных учить конкретным способам действий, гарантирующим успех в достижении прагматических целей. Высокий теоретический уровень подготовки далеко не всегда обеспечивает материальное богатство, которое выступает в современном мире критерием жизненного успеха. Более того, по данным психологических исследований личностные качества прагматически адаптированного человека и «творческого человека» полярны. Внешние прагматические мотивы не влияют на проявление креативности, выступающей главной чертой, которая определяет характер продуктивной деятельности независимо от сферы приложения сил. При этом преобладает внутренняя мотивация деятельности (интерес), а не соображения престижа или гонорара 1.

Образовательные стратегии, ориентированные на творческое развитие, приобрели практическое значение и особую актуальность в связи с растущим темпом инноваций в различных областях человеческой деятельности, однако столкнулись с проблемами методического и теоретического плана. Возник вопрос: насколько новые методики развивающего обучения результативнее по сравнению с традиционной системой, нацеленной на формирование знаний, умений, навыков? Этот вопрос высветил не только проблемное поле практической педагогики, но также противоречивость в понимании природы и культуры продуктивной деятельности. С одной стороны, она определяется развитием методов решения задач на уровне внеперсональной компьютерной технологии, с другой — формированием творческого потенциала личности, на тестирование которого направлены усилия психологов. При этом тесты на творческую одаренность, которые можно увидеть в современной [257] литературе, в большинстве своем обращены к интеллектуальной реакции на уровне вербально-логического мышления. И это не случайно. Эффективность и продуктивность человеческой деятельности определяется необходимым уровнем актуализации знания, без чего невозможен анализ и оценка ситуации. Поэтому культура любого действия в социуме связана с интеллектуальным опытом, обеспечивающим и поддерживающим формы организации индивидуальных знаний — декларативных (что?) и операциональных (как?).

Общая формула человеческой деятельности (в частности, инновационной): «цель — способ достижения — результат», — предполагает и технологическую цепочку, которая имеет на входе некий исходный материал, на выходе (после применения рассчитанных воздействий) — продукт. В представлении о технологии деятельности соединяются два культурных фактора:

1. социальная макроструктура проблемы и методология (вместе с инструментарием);
   
2. интеллектуальный опыт личности.
   

Поэтому анализ продуктивной деятельности ведется на разных уровнях: внесубъектном (методологическом, технологическом) и психологическом. Связующий их фактор интерсубъективности оказывается скрытым. Психологию интересует эвристический потенциал человека, связанный с личной мотивацией (интересы, склонности), темпераментом, уровнем собственно умственных способностей. А в сфере практической педагогики особую актуальность приобретает представление о ресурсе продуктивной деятельности, которое должно отражать и универсальность, и уникальность индивидуального творческого потенциала.

В современной философии, однако, популярна феноменологическая установка, которая подчеркивает фундаментальную оппозицию интеллекта и субъективности. Интеллект ассоциируется с искусственностью стереотипа, а субъективность — с творческой эволюцией индивидуальности. Исследования механизмов эвристического действия в междисциплинарной области, напротив, опираются на когнитивную аналитику субъективности. Идея взаимного дополнения конкурирующих стратегий в исследовании продуктивной деятельности (феноменологической и когнитивной) составляет главный центр метафизических размышлений о природе творчества. Феноменологический анализ позволяет построить более адекватную модель когнитивного процесса. Тем не менее, модель феноменологии творческого процесса, которая складывается в рамках информационной и когнитивной парадигм, предполагает в качестве базовой интеллектуальную архитектуру действия.

Представление о некоторой единой архитектуре поведения человека, животного, машины восходит к Н. Винеру и опирается на универсальность информационных процессов. Современная наука раскрывает архитектуру субъективного действия через динамические модели [258] переработки информации — коннекционистские и символические 2. В коннекционистской модели основание субъективного действия составляет активность нейронной сети, направляющей силы взаимодействия в конкретных физических структурах. Динамика нейронной сети порождает сложные функции, и на этой базе строится индивидуальный опыт оптимального действия в ситуации через подражание как элементарный процесс научения (что характерно для высших животных, обладающих развитой нервной системой), а также возникают интенции, стремления, эмоции, выделяемые современной философией в качестве экзистенциалов личности. В символической модели базовым элементом информационного процесса выступает знак. Процесс переработки информации в этом случае раскрывается через ассоциативную связь, порождаемую сетью символических элементов (в данном случае не нейронной, а когнитивной). В основании субъективного действия в этом случае лежит активность когнитивной сети, которая имеет два уровня организации — нейрофизиологический и ассоциативный, и два вида памяти — долгосрочную и краткосрочную. Благодаря наличию долгосрочной памяти концепты, слова и ситуации в процессе деятельности распознаются и разворачиваются «кусками» по некоторым индексам, выступающим своеобразными стимулами восстановления всего связного блока информации. В качестве компонентов архитектуры интеллектуальной (и творческой) деятельности рассматривается декларативная и процедурная информация, сеть индексов памяти, а также возбуждение, облегчающее ассоциативный доступ к элементам когнитивной сети. Сенсорные органы (ухо, глаз) расцениваются как накопители (буфер) информации, которые удерживают слуховой или зрительный образ или сохраняют некоторое время устойчивый фон ситуации (эхо). Поскольку такой буфер в процессе восприятия и обработки информации играет лишь пассивную роль, в описании когнитивной сети он обычно выпадает. Основное внимание в технологии направлено на функциональные характеристики сети, обеспечивающие продуктивность действия (в частности, смысл знаков, логические связи, процесс понимания).

В символической информационной модели феноменологии субъективного действия явно просматриваются две проблемы. Генетическая проблема связана с неясностью происхождения фоновых знаний (контекстов), функциональная значимость которых проявляется в факте предопределенности смысловой реакции (феномен предзнания). Поступающая информация поддерживается или не поддерживается воспоминаниями. [259] Технологическая проблема связана с невозможностью полного контроля информационного процесса в динамике субъективного действия. В этой связи когнитивистика вводит понятие «символ цели». Реализованный в определенной знаковой структуре, символ цели осуществляет управление всей когнитивной сетью. Однако появление символа цели в естественном когнитивном действии остается не выясненным.

Модель субъективной динамики на основе когнитивной сети позволяет органично соединить два подхода в понимании продуктивного мышления. Технологический подход, характерный для специалистов по искусственному интеллекту, связывает архитектуру интеллектуального акта с языком и логикой, рассматривая мышление преимущественно как рассуждение, вывод, дискурс. Феноменологический подход исходит из эвристической природы мышления и больше характерен для психологии, подчеркивающей творческую функцию внутреннего невербального действия. Однако и в том и в другом случае в качестве главного элемента эффективной деятельности (и вообще поведения адаптивной системы, в частности, живой) выступает активная когнитивная сеть. При этом подчеркивается, что логико-вербальный интеллект, воображение и сенсорная динамика связаны семантически, что влечет за собой необходимость вербального перевода визуальной информации. Экзистенциальная проблема выражения смысла в существенной мере определяет феноменологию творческого действия. В отечественной психологии феноменология продуктивного действия раскрывается через взаимное дополнение и единство двух информационных стратегий, реализуемых человеческим мозгом: создания однозначного (логико-вербального) и многозначного (образно-метафорического) контекстов 3. Символические и коннекционистские модели представляют технологию процессов, осуществляемых человеческим мышлением: последовательных (логических выводов) и параллельных (продуктивного воображения).

Общая исследовательская стратегия в технологии и феноменологии творчества — поиск инвариантов эвристической деятельности, которые могли бы лечь в основу практического образования. Опорной служит идея порождающего инварианта, которая поддерживается очевидным фактом ограничения субъективного действия внешней и внутренней средой. Смысловая коррекция творческого действия внешней средой — первый источник порождающих инвариантов, которые зафиксированы знаками, понятиями, теориями, концептами, общими значениями, стереотипами, архетипами и пр. Почти прямую зависимость интеллектуального ресурса действия от набора стереотипов и алгоритмов [260] (логико-операциональных инвариантов) подчеркивали в свое время А. Бергсон (в философии), Ж. Пиаже (в психологии). Современная когнитивная наука, рассматривая адаптацию к информационной среде в качестве когнитивного действия, особо выделяет прикладные среды, в которых пути достижения цели неочевидны из-за большого числа альтернатив. В. Аллахвердов в отечественной психологии также связывает источник работы сознания (и протосознания) с так называемыми «буридановыми ситуациями» 4. Основным механизмом продуктивного человеческого действия (и работы компьютера) в прикладных средах оказывается эвристический поиск в пространстве ограничений, использующий сохраненную в памяти информацию.

Технологический подход к продуктивной деятельности человеческого мышления подчеркивает его социальную онтологию: субъективная динамика всегда связана с когнитивной реальностью, сопрягающей смысловое пространство субъекта и социума. Вывод, который здесь напрашивается, звучит несколько парадоксально: феноменологию творчества определяет интеллектуальная активность, которая, в свою очередь, имеет эвристический характер. (Интеллект эвристичен, а эвристика интеллектуальна).

Другой источник ограничений — внутренняя среда. Все живые организмы имеют клеточное строение (а компьютеры состоят из электронных модулей), но ведут они себя по-разному. Внутренняя среда как фактор ограничения направлена на краткосрочную память. Этим определяются пределы восприятия информации, усвоения знаний и овладения умениями, составляющими базис интеллектуальной деятельности. Общая организация живых существ накладывает сенсомоторные ограничения на характер информационной стратегии в деятельности мозга. От этого, в свою очередь, зависит та база знаний, которая в непосредственной ситуации воспринимается как интуитивное знание, интуитивное решение. Несмотря на общие ограничения психофизиологическими инвариантами различные организмы для решения одной и той же задачи используют различные стратегии и зависят при этом от внешних условий. В качестве ограничения краткосрочной памяти в творческом действии рассматривается также внушение, которое играет роль инварианта поведенческой стратегии. Соединяя в поиске инвариантов продуктивной деятельности ограничения, наложенные внутренней средой (ограничения краткосрочной памяти), и ограничения, определенные местом и временем, современная когнитивная наука подчеркивает все возрастающее [261] значение социальной психологии в развитии интеллекта как ресурса эвристической деятельности 5.

Феноменология творческого действия в когнитивистике определяется тремя уровнями когнитивной организации:

1. семантическим, связанным с компетентностью;
   
2. мотивационным, связанным с символами цели;
   
3. структурным, связанным с ограничениями физическими и биологическими.
   

Все три уровня действия имеют информационную базу, поэтому технология отождествляет действие (и мышление) с «вычислением» (расчетом). Однако восприятие (объяснение и понимание) символа существенно зависит от мотива действий. Это составляет нерешенную проблему когнитивной науки. Для человека естественно, что символы и вещи — представители и носители отношений, что делает функции предметов «неестественными». Формализация же отношений в технологии (и в системе логики) достаточно примитивно передает пространство мотивации. Пока можно констатировать, что для машины не является естественным поле отношений и смыслов, стоящее за структурой естественного языка и примитивной символикой более древнего человеческого сообщества.

Порождающий инвариант когнитивная наука в настоящее время связывает с наличием определенного контекста, содержащего ясное, очевидное, привычное и не подвергающееся сомнению знание, что делает возможным дальнейшее когнитивное движение. Значение базовой смысловой структуры подчеркивает философская герменевтика, выделяя факт предзнания. А современная психология связывает начало интенсивного когнитивного движения с построением объясняющего контекста. Сознание всегда принимает некоторую гипотезу, которая поддерживается контекстом. В ситуации утраты привычного контекста человек некоторое время находится в замешательстве, пока его сознание не выстроит новый, объясняющий ситуацию контекст. Причем критерий объяснения в данном случае имеет совсем не классический характер соответствия мышления и объективной реальности. Сложившаяся модель когнитивной динамики творческого процесса, таким образом, предполагает наличие некоторых представлений, эмпирически ясных [262] и не вызывающих сомнения. На этой базе в психической деятельности выстраивается когнитивный процесс с оригинальной архитектурой.

В современной науке понятие функциональной архитектуры играет ключевую роль. В биологии и нейрофизиологии подчеркивается, что живые системы, имеющие разную функциональную архитектуру, не могут выполнять один и тот же алгоритм. Проектирование же адаптивных систем в современной технологии ориентировано на «когнитивный компьютер», для которого это предполагается возможным. Построение компьютерной модели умственного процесса в методологическом плане предполагает поиск некоторой структуры базовых (исходных) предположений и ограничений, которыми система органично обладает, иными словами, структуры, аналогичной подсознательному контексту ментального опыта. Идея М.А. Холодной относительно сущности интеллекта, которую она видит в организации ментального опыта, практически полностью совпадает с тенденцией вычислительной технологии в поиске основ когнитивной архитектуры эвристического действия. При этом неизбежно выявляются и ее социальные основания, поскольку ментальный опыт всегда содержит репрезентацию формальных отношений типа «больше», «женат», «знаком», «разрешено», «запрещено». Более того, информационная технология в качестве инварианта функциональной архитектуры внутреннего действия рассматривает некий «когнитивный примитив», обеспечивающий чувствительность к целям и верованиям, благодаря чему становится возможен процесс аргументации. Начало же когнитивной динамики связывается с выделением бинарных оппозиций и концептуальным разделением. Стремление различить рациональный и когнитивный процесс определяет тенденцию феноменологического расширения в технологическом подходе к эвристическому действию. Если рациональный процесс всегда происходит в символической форме, то в когнитивном процессе выделяются такие факторы, как эмоции, капризы, стремления, порывы 6.

Для человека естественен эвристический механизм разрешения ситуации (практической или абстрактно-познавательной). Гипотетическое рассуждение, однако, бессознательно протекает в определенных границах. Нерешенным остается вопрос, как возможны подсознательные (подразумеваемые) ограничения? Почему человек, решая задачу, [263] не перебирает все возможные варианты, анализируя конечное, причем небольшое, число возможностей? Примечательно, что поиск выхода из затруднения начинается с определения альтернатив. Эвристика как естественная когнитивная стратегия предполагает не множество (поле) вариантов, а определение крайностей в бинарной оппозиции. Другой пример подспудных ограничений связан с верой, которая также принуждает к определенной и вполне однозначной стратегии в поведении и мышлении. В этом контексте вопрос о роли ограничений начинает звучать по-новому. Действительно ли они (в виде верований, идеологем, теорий и парадигм) только вводят в заблуждение, ограничивая поле поиска? Или все же имеют положительный потенциал, запуская творческий процесс с определенного фундамента.

Технологический подход к динамике творческого действия ставит механизм интеллектуальной деятельности над всем ментальным опытом с его сознательно-бессознательными составляющими, подчеркивая при этом особый статус интеллекта, который формируется в качестве гибкой функциональной структуры, которая обеспечивает эффективность действия в гетерогенных информационных потоках, имеющих ограничения со стороны внутренней и внешней среды. При этом общие ограничения всегда имеют символическую форму и связаны с понятием управления (власти, принуждения). В экзистенциальной динамике такие ограничения помогают развертыванию сложной когнитивной деятельности (как осознаваемой, так и неосознаваемой) при активизации архетипов, знания, дискурса. Это совпадает с точкой зрения современной психологии, в соответствие с которой механизм формирования общих абстрактных способов мышления лежит в сфере, где интеллектуальные функции оказываются органично включенными в восприятие, воображение и моторную активность. В структуре зрелого интеллекта, отмечает М.А. Холодная, переработка информации одновременно идет в системе трех основных модальностей ментального опыта:

1. через знак (словесно-речевой способ кодирования информации;
   
2. через образ (визуально-пространственный способ кодирования информации;
   
3. через чувственное впечатление (сенсорный способ кодирования информации) 7.
   

В современной науке априорная схема и семантическая сеть рассматриваются в качестве эпигенетической структуры, порождающей восприятие, целенаправленные действия и новые интеллектуальные формы. Функциональное значение схематизма в когнитивной науке [264] выражается понятием фрейма (frame — рамка, англ.), которое указывает на внутренний семантический каркас, порождающий цели и действия и в то же время их ограничивающий. Различия в интеллекте М. Минский, в частности, связывает с необходимой мерой и богатым набором наличных фреймов. Те виды информации, для которых у нас нет схем, мы вообще не воспринимаем, утверждает У. Найссер 8. В этом контексте по-новому раскрывается и значение традиционной дидактики, направленной на формирование интеллектуального опыта. Выявляется не только обучающий, но и эвристический ресурс традиционных методик овладения знанием. В феноменологии эвристического действия превращение схемы в жесткий инвариант — необходимое условие, создающее постоянный побуждающий фактор психодинамики (внешний — и в этом смысле искусственный). Внутренний фактор связан с интенцией уверенности, которая имеет мощный природный фундамент. Уверенность в успехе, целеустремленность — внутренняя интенция, запускающая неосознаваемую когнитивную оценку ситуации, ее проигрывание als ob. На современном уровне эволюции человека неосознаваемое проигрывание ситуации запускается знаком, символом, словом и дополняется игрой мысли. Если вычленение и полагание цели составляют функции сознания, то оценка перспектив, виртуальный действий и процесс достижения цели — функции интеллекта, организующего ментальный опыт. Дж. Дьюи, в частности, выделил пять ступеней, характеризующих любое интеллектуальное действие как эвристическое:

1. чувство затруднения,
   
2. его определение и определение его границ,
   
3. представление о возможном решении,
   
4. развитие этого представления,
   
5. подтверждение решения, связанное с наблюдениями, приводящими к признанию или отклонению, к уверенности или неуверенности в действии 9.
   

В феноменологическом анализе творчества естественность эвристического действия определяется внутренней интенцией уверенности, порождающей эмоционально-интеллектуальную активность, а его искусственность традиционно связывается с инвариантными схемами, рациональными формами, инструментальными функциями и алгоритмами. Однако фундаментальное значение инвариантных смысловых (в частности, понятийных) структур связано не только с переработкой информации и социальной адаптацией в прагматической ситуации на уровне рассудочного действия, но и с порождением смыслового поля (нового знания, новой информации, нового контекста), что характеризует творческую эволюцию субъективности.